Это было симптоматично. Думающие люди так или иначе представляют персональное сознание. Тогда же дело на всех парах шло к авторитаризму. Персональное сознание плохо совмещается с авторитарным. Это понимали и власти, и те, кого по названию условного парохода (их было, кажется, пять) можно назвать философами. Некоторые уезжали сами, а кого-то выслали.
Ошибается тот, кто думает, что авторитаризм насаждается исключительно сверху. Используя ленинскую терминологию, можно сказать, что верхи и низы пребывают здесь в некоем согласии. Это сообщающиеся сосуды. Верхи реализуют то, чего в том или ином виде ожидают низы, или к чему они, по крайней мере, готовы. Природа этих явлений до конца не ясна. Она отражает какие-то ритмы истории, которые не зависят ни от кого в отдельности, а рождаются ходом событий в целом. Если и можно на них влиять, но в очень ограниченном смысле — уменьшая или, наоборот, увеличивая их интенсивность.
Учат ли события столетней давности нас, нынешних? В каком-то смысле — да. Если рассматривать их в совокупности с их результатами, то очевидно, что авторитаризм не эффективен. Идеальный случай — это сообщество свободно мыслящих людей в их стремлении к общей цели. Хочется верить, что память о прошлом убережёт нас от многих ошибок.
Ошибается тот, кто думает, что авторитаризм насаждается исключительно сверху. Используя ленинскую терминологию, можно сказать, что верхи и низы пребывают здесь в некоем согласии. Это сообщающиеся сосуды. Верхи реализуют то, чего в том или ином виде ожидают низы, или к чему они, по крайней мере, готовы. Природа этих явлений до конца не ясна. Она отражает какие-то ритмы истории, которые не зависят ни от кого в отдельности, а рождаются ходом событий в целом. Если и можно на них влиять, но в очень ограниченном смысле — уменьшая или, наоборот, увеличивая их интенсивность.
Учат ли события столетней давности нас, нынешних? В каком-то смысле — да. Если рассматривать их в совокупности с их результатами, то очевидно, что авторитаризм не эффективен. Идеальный случай — это сообщество свободно мыслящих людей в их стремлении к общей цели. Хочется верить, что память о прошлом убережёт нас от многих ошибок.
Каково значение «философского парохода» для России и мира в 1922 и 2022 году?
Кто из пассажиров «философского парохода» вам особенно близок, повлиял на ваше творчество?
В наибольшей степени на меня повлиял Николай Бердяев — его философия истории. А в личном отношении — пожалуй, Семён Франк. Случилось так, что Пасху 1993 года мы с семьёй праздновали в Мюнхене, в доме Василия Семёновича Франка, сына философа. В лице Василия Семеновича я как бы христосовался со всеми русскими мыслителями сразу. Удивительное чувство. эпоху 1930-х гг.
Они очень разные, и каждый берёт у них своё. Единственное, что их, безусловно, объединяет, это независимость мышления. Нам бы это сейчас очень пригодилось.
Что в их творческом наследии должно быть усвоено нашими современниками?
Интервью с Евгением Водолазкиным
Писатель, литературовед
Интервью с Евгением Водолазкиным
Писатель, литературовед
Каково значение «философского парохода» для России и мира в 1922 и 2022 году?
Это было симптоматично. Думающие люди так или иначе представляют персональное сознание. Тогда же дело на всех парах шло к авторитаризму. Персональное сознание плохо совмещается с авторитарным. Это понимали и власти, и те, кого по названию условного парохода (их было, кажется, пять) можно назвать философами. Некоторые уезжали сами, а кого-то выслали.
Ошибается тот, кто думает, что авторитаризм насаждается исключительно сверху. Используя ленинскую терминологию, можно сказать, что верхи и низы пребывают здесь в некоем согласии. Это сообщающиеся сосуды. Верхи реализуют то, чего в том или ином виде ожидают низы, или к чему они, по крайней мере, готовы. Природа этих явлений до конца не ясна. Она отражает какие-то ритмы истории, которые не зависят ни от кого в отдельности, а рождаются ходом событий в целом. Если и можно на них влиять, но в очень ограниченном смысле — уменьшая или, наоборот, увеличивая их интенсивность.
Учат ли события столетней давности нас, нынешних? В каком-то смысле — да. Если рассматривать их в совокупности с их результатами, то очевидно, что авторитаризм не эффективен. Идеальный случай — это сообщество свободно мыслящих людей в их стремлении к общей цели. Хочется верить, что память о прошлом убережёт нас от многих ошибок.
Кто из пассажиров «философского парохода» вам особенно близок, повлиял на ваше творчество?
В наибольшей степени на меня повлиял Николай Бердяев — его философия истории. А в личном отношении — пожалуй, Семён Франк. Случилось так, что Пасху 1993 года мы с семьёй праздновали в Мюнхене, в доме Василия Семёновича Франка, сына философа. В лице Василия Семеновича я как бы христосовался со всеми русскими мыслителями сразу. Удивительное чувство. эпоху 1930-х гг.
Что в их творческом наследии должно быть усвоено нашими современниками?
Они очень разные, и каждый берёт у них своё. Единственное, что их, безусловно, объединяет, это независимость мышления. Нам бы это сейчас очень пригодилось.
Писатель, литературовед
Каково значение «философского парохода» для России и мира в 1922 и 2022 году?
Это было симптоматично. Думающие люди так или иначе представляют персональное сознание. Тогда же дело на всех парах шло к авторитаризму. Персональное сознание плохо совмещается с авторитарным. Это понимали и власти, и те, кого по названию условного парохода (их было, кажется, пять) можно назвать философами. Некоторые уезжали сами, а кого-то выслали.
Ошибается тот, кто думает, что авторитаризм насаждается исключительно сверху. Используя ленинскую терминологию, можно сказать, что верхи и низы пребывают здесь в некоем согласии. Это сообщающиеся сосуды. Верхи реализуют то, чего в том или ином виде ожидают низы, или к чему они, по крайней мере, готовы. Природа этих явлений до конца не ясна. Она отражает какие-то ритмы истории, которые не зависят ни от кого в отдельности, а рождаются ходом событий в целом. Если и можно на них влиять, но в очень ограниченном смысле — уменьшая или, наоборот, увеличивая их интенсивность.
Учат ли события столетней давности нас, нынешних? В каком-то смысле — да. Если рассматривать их в совокупности с их результатами, то очевидно, что авторитаризм не эффективен. Идеальный случай — это сообщество свободно мыслящих людей в их стремлении к общей цели. Хочется верить, что память о прошлом убережёт нас от многих ошибок.
Кто из пассажиров «философского парохода» вам особенно близок, повлиял на ваше творчество?
В наибольшей степени на меня повлиял Николай Бердяев — его философия истории. А в личном отношении — пожалуй, Семён Франк. Случилось так, что Пасху 1993 года мы с семьёй праздновали в Мюнхене, в доме Василия Семёновича Франка, сына философа. В лице Василия Семеновича я как бы христосовался со всеми русскими мыслителями сразу. Удивительное чувство. эпоху 1930-х гг.
Что в их творческом наследии должно быть усвоено нашими современниками?
Они очень разные, и каждый берёт у них своё. Единственное, что их, безусловно, объединяет, это независимость мышления. Нам бы это сейчас очень пригодилось.